Читать статья по лингвистике, филологии, языкознанию: ""Толстый" журнал в России как текст и сверхтекст" Страница 2

(Назад) (Cкачать работу)

Ю. Н. Тынянов, сравнивая литературный журнал 1820-х годов с литературным журналом 1920-х, писал: "Русский журнал пережил с тех пор много фаз развития – вплоть до полного омертвения журнала (здесь и далее в цитате курсив автора. – Т. С., А. П.) как самостоятельного литературного явления. Сейчас "журнал", "альманах", "сборник" – все равно: они различны только по направлениям и по ценам. (И по материалу). Но ведь это не все – сама конструкция журнала ведь имеет свое значение; ведь весь журнальный материал может быть хорош, а сам журнал как таковой плох. А ведь то, что делает журнал нужным, – это его литературная нужность, заинтересованность читателя журналом, как литературным произведением (выделено нами. – Т. С., А. П.) особого рода. Если такой заинтересованности нет, рациональнее поэтам и прозаикам выпускать свои сборники…". 5

Итак, журнал журналу рознь. Он может быть одной, и не самой удачной, формой изданий разнообразных произведений, но может быть и "литературным произведением особого рода", что делает его своеобразной единицей литературного процесса, поскольку литературный процесс в каждый исторический момент включает в себя как сами художественные тексты, так и формы их общественного бытования. Одновременно журнальная книга представляет самостоятельную художественную ценность как целостный и завершенный текст. Один из первых опытов анализа периодического издания как целостного текста представлен в главе "Один номер "Колокола"" в книге Н. Я. Эйдельмана "Герценовский "Колокол"".

Историк представляет номер, что называется, "от корки до корки" (так же, как российский читатель раньше прочитывал журнал, к которому был привязан, как книгу, из которой главы не выкинешь): от титульного листа до последней страницы, от поэтики названия до особенности шрифта, от структуры до объявленной цены, от содержания именно этого 64-го номера от 1 марта 1860 года до соотнесенности его с другими номерами, шире – основной направленностью журналистской деятельности Герцена и Огарева. Сами приемы интерпретации свидетельствуют о том, что Н. Я. Эйдельман рассматривает "Колокол" как текст, несущий формально-смысловое единство, в котором важен каждый элемент. Например, "замедленное" прочтение названия: ""Колокол" – читаем мы прославленный заголовок. А чуть выше мелкими буквами The bell: английские буквы – клеймо изгнания. По легенде, когда Новгород был покорен Москвой, вечевой колокол – символ древней свободы – был отправлен в столицу, но на одном из валдайских ухабов "спрыгнул" с телеги и разбился на тысячи маленьких "валдайских колокольцев". С тех пор они сопровождают путь каждого ямщика и разносят по всей Руси память о старинных вольностях . В названии герценовского журнала – и отзвуки революционного набата, и шиллеровская "Песнь о колоколе": "Свободны колокола звуки...". Гремящее заглавие с первого номера стало полноправным участником сражений, почетной фигурой в остротах и ударах" 6 .

Целостность, смысловое единство каждой журнальной книги предопределены направлением журнала, его этико-эстетической стратегией.

При этом редакция

Похожие работы