Читать сочинение по русскому языку, культуре речи: "Быт" Страница 1

назад (Назад)скачать (Cкачать работу)

Функция "чтения" служит для ознакомления с работой. Разметка, таблицы и картинки документа могут отображаться неверно или не в полном объёме!

Быт

Автор: Аверченко А.Т.

I

Однажды, вскоре после того как я приехал в Петербург искать счастья (это было четыре года тому назад), мне вздумалось зайти закусить в один из самых больших и фешенебельных ресторанов. Об этом ресторане до сих пор я знал только понаслышке... И вошел я в его монументальный огромный зал с некоторым трепетом. И когда сел за столик, сразу на меня пахнуло суровостью и враждебностью незнакомого места. Было как-то холодно, страшно и неуютно... Официанты казались слишком необщительными, замкнутыми, метрдотель слишком величественным, а публика слишком враждебной и неприветливой. "Господи! - подумал я. - Как мало в человеческих отношениях простоты, сердечности и уюта. Ведь они все такие же люди, как я; почему же они все так накрахмалены?! Так холодны? Чужды? Страшны?" - Что прикажете? - сухо спросил метрдотель. - Мне бы позавтракать. - Простите, завтраков нет. Только до трех часов. А сейчас четверть четвертого. - А вот те едят же, - смущенно кивнул я головой. - Те заказали раньше, - ледяным тоном ответил метрдотель. - Значит, что же выходит: что у вас мне не дадут есть? - Почему же-с. Можно порционно. Но долго придется ждать: пока закажут, пока сделают. - Тогда... ничего мне не надо, - сказал я, густо покраснев от сознания своего глупого положения. - Если у вас такие нелепые порядки - я уйду. Я встал и, понурив голову, обескураженный, ушел, давая себе слово никогда больше в этот суровый ресторан не заглядывать. Как это случилось - не знаю, но теперь это мой излюбленный ресторан. Я в нем каждый день завтракаю, почти каждый день обедаю и часто ужинаю. Швейцар на подъезде высаживает меня с извозчика и говорит: - Здравствуйте, Аркадий Тимофеевич! Снимая с меня пальто, другой швейцар замечает: - Снежком-то вас как, Аркадий Тимофеевич, занесло... Погодка - прямо беда! А вас тут спрашивали Анатолий Яковлевич. - Он ушел? - Ушли-с. А Николай Николаевич здесь. Они с господином Чимарозовым сидят. Я вхожу в зал. Полный, вальяжный официант дает мне лучший столик, подсовывает карточку с тайной ласковостью, радуясь, что может ввернуть такое словцо, говорит: - Бульон-ерши, конечно? Традиционно? - Традиционно, - улыбаюсь я. И действительно традиционно. Все традиционно... Буфетчик у буфета, наливая мне рюмку лимонной водки, сообщает, что "были Николай Николаевич и о вас справлялись", не спрашиваясь, поливает шофруа из утки соусом кумберленд и, не спрашиваясь, выдавливает на икру пол-лимона. А сбоку подходит француз-метрдотель и говорит, мило грассируя: - Вот, Аркадий Тимофеевич, говорят: заграница, заграница! А вы посмотрите, какие мы получили мандарины из Сухума - в десять раз лучше заграничных! Я вам пришлю отведать. И все, что окружает меня в этом ресторане, дышит таким уютом, таким теплом и прочной лаской, что чувствуешь себя, как дома, как в своей собственной маленькой столовой. II Когда меня впервые оштрафовали за какую-то заметку, я пережил несколько очень тягостных, неприятных часов. Так было странно и неуютно, когда утром пришел околоточный и, несмотря на то, что я еще спал, потребовал, чтобы его провели ко мне. - Да барин еще спит. - Ну, все равно я подожду: посижу здесь, в приемной. - Да он, может быть, еще часа два будет спать... - Ну, что же делать. А я его должен подождать. Дело срочное. А когда я, наскоро одевшись, вышел к нему, меня поразил его неприветливый, гранитный вид. -


Интересная статья: Основы написания курсовой работы